Главная

 Содержание

Глава восьмая. "ПЕРСЕЙ СПАСАЕТ АНДРОМЕДУ"

-  Знаешь, Жора, - продолжала Лидия Сергеевна, - папа учил, учил меня… всегда «читать между строк» - в характерах людей и в жизненных коллизиях, но я так и не смогла до конца научиться... Тяжелая это наука.., то прозрение приходит поздно, то… смирения перед истиной не хватает... Столько ошибок сделано! А сколько неправильных решений принято! Не поправить и не изменить. Правильность выбора дается как дар. Выбор - наша свобода и заточение. Судьба предрешает, но Всевышний оставляет за тобой право выбирать. Сами себе проблемы создаем, - о результатах  плачем, стенаем, виним обстоятельства, но не себя...

Читай, дорогой, извини за философствования. Да, я тебе не сказала, - дневник пишет некая Даша Белоцерковская - девочка из питерской коммуналки. Она описывает детство, людей, с которыми сталкивается в жизни, юность и первую любовь... Непонятно мне, зачем она выбрала именно «Мифы» для своего дневника? Почему не делает записи в обыкновенной тетради? Может быть, знала, что никто эту книгу не возьмет с полки и не станет читать? Если ее воспоминания написаны недавно, значит, была уверена – никому из домашних эти «Мифы» не интересны. И, выходит, живет не с теми, с кем хотела бы.

Как ты думаешь, Жора? Или она одинока? Совсем одна – никому не нужная и ни в ком не нуждается. Сама по себе, живет этакой отшельницей...

- Даже не знаю, что вам и сказать, - ушел от ответа Жора, - но вот она пишет про какого-то генерала.

- А, генерал Архангельский… это ее отца лучший друг…

- Понятно, - Жора слегка откашлялся и начал читать записи таинственной незнакомки, которые четко выделялись между строк наугад открытой страницы.

* * *

Я - «без-пяти-минут-молодой-специалист» Дарья Белоцерковская, не предупредив о своем приезде, возвращалась домой с преддипломной практики - хотелось сделать приятный сюрприз домашним. Как всегда, дверь открыла Изольда Вениаминовна:

- Дашенька! Вернулась! Еще больше похорошела, красавица ты наша!

Обняв старушку, без стука распахнула дверь в нашу квартиру:

- А вот и я!! – торжественно оповестила свою обитель о собственном прибытии.

Отец и мать, сидевшие за столом, резко обернулись и бросились ко мне.

- Дашенька приехала, наконец-то дома! – вторили друг другу родители.

Но что-то было не так…

- Что случилось? Мам? – повернулась я к матери, и успела заметить, как она скорбно поджала нижнюю губу.

- Папа? – я посмотрела на отца.

- Даша, несчастье… Оба друга… В один момент! И генерал, и художник. До сих пор поверить не могу.

- Когда?

- Три дня назад. Вон телеграммы на столе.

И я увидела два сразу узнаваемых листка, одиноко лежавших на  поверхности столешницы.

- Да что же произошло? – спросила я, осторожно опуская дорожную сумку на пол и присаживаясь на стул. – Ты писал мне недавно о встрече ветеранов в Мурманске и… твой генерал был так счастлив…

- После этого все и случилось.

- Инфаркт?

- Да, вечером уснул, а утром, в день своего рождения, не проснулся... 9 Мая все однополчане праздновали, ездили на болота и траншеи. Они заросли, но кое-где можно было даже осколки от снарядов увидеть. Генерал сразу нашел свой блиндаж. Столько лет прошло, а он помнил. Втиснулись мы туда… Архангельский мне на плечо руку положил. Долго стояли молча, потом он сказал:

- Не держу зла ни на кого, душа больше не горит от обиды… Погоны здесь с меня сдирали. Разжаловали за невыполнение приказа. А приказ-то какой был?! Бросить танковую бригаду и пехоту в болота. А для меня было ясно: заживо сгубить людской состав и технику. Помнишь, мы в обход выступили. Высотки в результате взяли, но ведь не десятки тысяч погибли, сообрази?! Не десятки тысяч!! Не мог я утопить своих ребят только потому, что кто-то в Генштабе решил – надо через болота напрямик идти. Уважаю себя за свой поступок. Если б сделал, как приказали, может, не пожимал бы руки однополчан сегодня…

Вот здесь буржуйка стояла. Мой ординарец Василий любил чай заваривать с разными травами. Из Сибири был, лес знал, как свои пять пальцев, погоду предсказывал лучше всех синоптиков. Бывало, придет и скажет: через два дня холодно будет и снег пойдет… последний раз я его видел в Алма-Ате в 56-м году. Нашел меня, не знаю как…

После лагерей и отсидок осел я в Казахстане,… учеником слесаря устроился на авторемонтный завод. В халупе у старой казашки комнату снимал. Однажды вечером она мне кричит, что гость пожаловал. Вышел я – а по дорожке Василий идет. Со слезами обнимались, я так просто... как баба в голос рыдал. Вася до Берлина дошел. После победы все эти годы меня искал. Вытащил он бутылку водки, разлили и говорит мой Вася:

- Товарищ генерал, разрешите обратиться!

Я за сердце схватился, давно я уже таких слов не слышал.

- Да что ты, Василий, в самом деле…

- Товарищ генерал, извините, раньше не мог придти. Я вот тут… привез.

И вытаскивает из вещмешка нечто, завернутое в рубаху. Разворачивает, и я вижу... парусник! Золотой кораблик, небольшой, сантиметров двадцать в длину. В полумраке комнаты золото так и засияло, даже паруса из золота были выкованы. Меня холодный пот прошиб. Ну, думаю, обоих за решетку засадят, а Вася хладнокровно говорит:

- Мне его в Германии, за тушенку и хлеб, бабушка отдала. Я сначала и не знал, что он весь из золота. У вас пилка для металла найдется?

Я, честно говоря, обомлел. Но пошел, пилку принес.

- Напополам разрежем, одну половину мне, другую, товарищ генерал, вам. На жизнь, авось, хватит.

- Василий!

- Товарищ генерал, пчел разведете, медок – он всегда нужен, обживетесь – и все пойдет ладом. Верьте мне, товарищ генерал!

- Пчел? Мед? – озадаченно повторял я за ним.

Пилили мы кораблик долго, оба - в поту. Я на всякий случай крючок на дверь накинул и шторки на окне поплотнее запахнул… Вася золотые опилки аккуратно подбирал… Разлили мы, под конец, водку: в одной руке у каждого по граненому стакану, а в другой по полкораблика. Чокнулись, крякнули, опрокинули одним махом стаканы и… так началась моя новая жизнь. А Василий в 59-м умер от ран, сын у него остался, летом всегда ко мне с семьей приезжает. И, выходит, у каждого из нас есть особый, незабываемый поступок в жизни…

 

- Даша, тогда Архангельский впервые рассказал мне эту историю, - воспоминаний было много... Обелиск там поставили, скромный, недалеко от окопов, генерал на колени перед ним встал и прощения у солдат погибших просил, что не всех смог спасти… Войну проклинал…

Вернулся в Алма-Ату - и вскоре его не стало. После  похорон на поминках, представляешь, читали мою открытку, я послал ему, вслух читали: «Друг мой, поздравляю тебя с днем рождения, желаю тебе здоровья… твое благородное сердце и доброта спасли много людей. Генералами по духу рождаются, а не…», - отец не выдержал, заплакал.

- Папочка, не плачь, - утешала я отца. – А художник?

- Доченька, жена Архангельского его на похороны звать пошла, стучала, стучала в дверь мастерской, но никто не открывал, потом ей сказали, вроде как художника не видели уже несколько дней. Она забеспокоилась. И что?!! Он умер в мастерской, один среди картин! Никто его не хватился. Так мертвый, с кистью в руке на полу и лежал. Тюбики с красками вокруг разбросаны. Нашли у него две картины, в бумагу завернутые, на полотнах надпись сделал, одну в дар Архангельскому, а другую – мне. Знаешь, какой сюжет на обеих? Закат солнца в пустыне… Оранжево-зеленый и оранжево-голубой…

Моих лучших друзей в один день схоронили, рядом на кладбище положили. Не смог я приехать на похороны, билет на самолет не достал. На девять дней поеду.

- Может, так и лучше, - сказала я, - ты их будешь помнить живыми, такими разными, неуживчивыми друг с другом… странная у вас была дружба.

- Крепкая, настоящая, мужская. Да,… они по житейским мелочам никогда не встречались и трепом пустым не занимались, но душой каждый из них знал – в тяжелый момент друг выручит. Понимаешь, можно точно знать, что вот этот человек, даже если ты его видишь раз в десять лет, – тебе поможет: сообщишь ему о беде и не будет тебе ответа «нет».

Долгое молчание заполнило комнату скорбью. От легкого дуновения ветра шторы на окнах слегка колыхались. Из открытого окна с улицы доносились звуки утомленного за день города. Жизнь менялась, даже декораций в комнате стало меньше и она казалась пустой. Бабушки давно не стало, а сестра с мужем уехали в Москву. Осталась моя «березка», за которой я, устроившись на постели, не могла уснуть. Думы шелестели, наподобие газетных страниц, куда были вписаны  события последнего времени, что причудливыми узорами сплетались с воспоминаниями детства.

Когда я была маленькой, отец рассказывал мне байки. По-моему, он придумывал сюжеты спонтанно,   вдохновенно сочиняя их на ходу. В моем детском сознании они не всегда укладывались «по полочкам», и только со временем их значение приобретало должные очертания.

На мой вопрос «Почему возникают белые ночи?», отец рассказал сказку о любви: Ночь и День были влюблены друг в друга и неистовой страстью взбаламутили Время. И люди не могли определить: когда им вставать, когда работать, а когда ложиться спать.

Мир погряз в хаосе безвременья и Солнце взъярилось и разлучило возлюбленных.

Светило строго определило часы появления Дня и Ночи. Веками они не могли встретиться. Казалось, в предрассветный час День мог увидеть свою желанную, но восходящее Солнце прожигало лучами темноту ночи и изгоняло ее прочь. Единственное, что Ночь могла сделать – это оставить следы своего глубокого горя от разлуки – ее слезы – росу на полях и лугах…

В конце концов, Луна не вытерпела и решила помочь влюбленным. Однажды весной позвала она Солнце в гости и предложила поиграть в шахматы. Великое светило не любило проигрывать и игра затянулась на много дней. Солнышко вовремя не осветило Землю и, наконец, День встретился с Ночью.

Бросились они друг к другу в объятья и слились в страстном порыве. Вот так у людей появились Белые ночи... Порой, чудо или трагедия соединяют судьбы, навечно или на одно мгновение.

Ох, тошно на душе… Леша принял окончательное решение: он едет работать по распределению в Магадан, чутье, де, ему подсказывает: лет через двадцать именно там будут вершиться большие дела. Где золото, нефть, там и деньги, и перспективы.

Самое ужасное - то, как он представил свое решение: либо я его жду, либо обретаю свободу. Да разве же можно ставить любви ультиматум? Все мое естество возмутилось. Ведь я-то ждала, что он предложит мне замуж, а не станет ультимативные заявления предъявлять!...

От раздумий меня отвлекли крики отца, опять воевавшего во сне. Мать, как всегда, успокаивала его торопливым шепотом... О чем я думаю?! Друзей отца схоронили, ушли из жизни прекрасные люди, а я драму влюбленной истерички разыгрываю! Жить, надо, жить… в гробу ведь даже и не поплачешь... Если судьбе угодно, чтобы я была со своим любимым, значит, - все равно, когда и где - я соединюсь с ним...»

* * *

Жора перестал читать и вопросительно посмотрел на Лидию Сергеевну.

- Не устали? Продолжать читать или нет?

- Читай, Жорж, читай. Я внимательно слушаю,- ответила Лидия.

 

Я на отлично защитила диплом. Людка вышла замуж. Алексей уехал. Ни писем, ни звонков. Больше месяца я ему писала до востребования, но ответа так и не получила…

Время течет до боли медленно. Я плачу по ночам. Жду...

И тут я совершила непоправимое прегрешение.

Люська пригласила меня в компанию слегка развлечься, выпить винца, потанцевать. Там же на вечеринке я спуталась с Хароном.  Что называется, бес попутал...

Два дня сама себя ощущала похотливой кошкой. Какая грязь! Танцевала перед ним, раздеваясь, «танец живота» и извиваясь как та  змея подколодная, ядовито-эротично соблазняя... На что надеялась? Что любовь к Харону пробудится во мне с первого раза? На что рассчитывала – что эта связь вычеркнет одним махом нашу с Лешкой любовь? Не получилось. Ничего не объясняя Харону, сбежала... Хотя знала, чувствовала, - он пылко и упрямо меня любил. Так я с ним больше и не виделась.

Но этой авантюры мне показалось мало и я, встретившись случайно на бульваре с молодым «подающим надежды» художником, ушла к нему в мастерскую.

На грязных тряпках и замызганном одеяле предавалась буйной страсти в алкогольном угаре, а потом в обшарпанном туалете смывала с себя следы греха коньяком.

Мерзость - вперемежку с интеллектуальными разговорами об искусстве…

Но разве же не трагедия, когда тебя отвергают? Не хотят твоей любви? А ты чувствуешь, что все равно еще трепещет необъяснимая связь с человеком, который тебя отверг. Нет ей определения, неведомой этой нити, но ты твердо знаешь, что это - судьба.

Я Леше о таком предопределении сказала, но он только посмеялсял: «средневековые бредни», «грезы барышни»...

Его никогда не покидало ощущение, что мы с ним из разных слоев общества: я из интеллигентной семьи, артистической, а он... Постоянно говорил о моих «белых ручках», неприспособленности к трудностям жизни…

Но разве для Любви имеет значение, из какого ты теста слеплен?

Так я тщилась найти оправдание для своих падений. Вполне сознавая, что грешна-то я не перед Лешей, а перед собственной любовью. Так низко пасть в неистовстве мщения! Как же дальше жить? Ну, Дашка, натворила ты дел…

Я вдруг решила: а, начну все заново. Уеду в Сибирь, там меня никто не знает… Буду работать, найду хорошего парня, замуж выскочу, детей заведу… Не сошелся свет клином на Лешке. Обойдемся и без него…

… Только как хочется Лешу увидеть, почувствовать тепло его рук, услышать голос, - упрямо ныла душа.

* * *

Жора прервал чтение и посмотрел на Лидию Сергеевну, она лежала с закрытыми глазами. Он решил, что она уснула, но Лидия сказала:

- Почему замолчал?

- Запись оборвалась, идет текст главы «Персей спасает Андромеду».

- А… я знаю этот миф. Персей спасает прикованную к скале Андромеду от морского чудища, женится на ней, но ее первый жених требует вернуть невесту. Кажется, звали его Финей. И начал он войну, но Персей победил, показав врагам голову Медузы Горгоны. Потому что от ее взгляда враги превращались в камень. И сам Финей стал мраморной статуей…

Я подумала, - каждый имеет в запасе собственную Медузу. В силу обстоятельств, мы сознательно  открещиваемся от врагов, от бывших друзей и даже от любимых, оставляя их окаменелыми в отрезках нашей памяти. Если посчитать, то у меня самой - целый сад камней... И есть право: дать кому-то «живой воды» или нет; вернуть в свою жизнь, либо забыть навсегда... Вот, разве что - обиды остаются под сердцем, ноют... Люди от этого именно инфаркты и получают. Человеческое сердце может выдержать не всё и не всегда... А смерти все равно: генерал ты или дворник, вор или праведник.

- Странно вы мыслите, Лидия Сергеевна…, - ответил Жора, перелистывая страницу за страницей. – О, опять записи пошли в конце главы! - воскликнул он.

- Читай, читай, пожалуйста, мне интересно.

- Так… не могу первую строчку разобрать, сейчас, подождите чуть-чуть… Мг… понятно.

* * *

Я родила сына Максимку.

Уже три года живу в сибирском небольшом городке, придатке военного, засекреченного завода.

Я попала сюда по особому распределению и вполне довольна назначением.

Степан Ильич Сычев был главным инженером завода, когда я его впервые встретила. Женат, в почете…

Однажды мы вместе с ним поехали в командировку в Москву и согрешили,… я забеременела.

Когда он узнал, то развелся с женой, детей у них не было, и женился на мне.

Степан старше на целых десять лет и относится ко мне как к маленькому ребенку. Балует…

Моя семейная жизнь идет спокойно, мерно. По плану.

Счастлива ли я? Обожаю маленького сынишку, уважаю мужа и честно отношусь к работе.

Все считают нас прекрасной парой и образцовой семьей.

Все хорошо, только иногда, ночами, закрою глаза и вижу, как, взявшись за руки с Лешкой, катаюсь на коньках или в подъезде дома целую его распаленные губы. Дрожь пронзает тело, и… тогда я часами не могу уснуть, придумываю нашу с Лешей встречу и мои первые приветственные слова...

Я оборвала все связи со старыми друзьями, закрыла их пеленой забвения, даже лучшей подруге Люське не звоню и не пишу писем. Из моей питерской жизни остались отец, мать и сестра. У нее двое детей – погодки, дочка и сын.

Впрочем, на новом месте я обросла знакомствами, в основном это сослуживцы мужа. Со временем я заметила, что, как и в юности, предпочитаю быть одна. В одиночестве я нахожу покой и свободу для себя и время для моих нерадостных потаенных мыслей.

* * *

- А дальше полстраницы вымаранного текста и я не могу ничего разобрать, - без всякой паузы сказал Жора.

- Так найди, где ее рукопись продолжается, переверни страницу, посмотри, - нетерпеливо ответила Лидия Сергеевна, - интересно, Даша встретится с Лешей или нет? Напишет ли она об этой встрече?

- Не знаю, не знаю, - шелестя страничками книги, торопливо ответил Жора, - кажется, есть продолжение…

- Я слушаю, я не устала, - упредила его вопрос Лидия Сергеевна.

- Хорошо. Итак...

 <<Назад  Далее>>

 Содержание

 Главная

 

 

 

 

 

© 2004- 2005. Виктория Кинг.

Охраняется законами РФ и США об авторском праве. Воспроизведение всей книги или любой её части воспрещается без письменного разрешения автора. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

 

 
Hosted by uCoz